Когда мои дела стали вовсе плохи, я начала рассказывать об этом своим подругам-психологам. В нашем городке так мало людей, что найти незнакомого тебе психолога почти нереально. А раз ты попал на знакомого, то уже, как часто бывает, психолог может оказаться твоей подругой или приятельницей. Потому что ты сама тоже психолог, ну, вы понимаете, как это все обстоит.

Ну так вот. Часть коллег оказались инструменталисты. Они меня любили, конечно, но предлагали то поменять предмет деятельности, то окружение. Некоторые купили и подарили крем для рук. Все это было не то.

Один из них тут же мне написал телефон известнейшего отечественного психиатра, хваленого со всех сторон. Я взяла записку, но не позвонила. Хотя мне как минимум нужна была фармакология. Но я все же не позвонила. При этом я продолжала и дальше испытывать свои страдания.

Была в этой истории еще одна статусная особа, терапевт, супервизор, кто-то еще, в анамнезе обучающие проекты и еще много всяких букв капслоком. Когда-то вместе с ней издавали какие-то сборники. На мой звонок она не ответила. Волнуясь, я позвонила второй раз. На третий раз мне ответил мужской голос. Честно, я подумала, что у нее расщепление. Потом мне сказали, что это был якобы ее менеджер. Но я в этом не уверена. Уже больше полугода, как из нашего бюро с ней никто не может связаться. Ходят слухи, что она сильно занята. Но мне думается, что ей просто тоже нужна помощь.

Последней каплей стала моя подруга-психоаналитик. После моего рассказа она прищурила глаза и с удовольствием сообщила мне, что я «пограничник». А потом прямо спросила меня, когда она может приехать, чтобы начать меня спасать. Я испугалась, что она сделает это прямо сейчас. Конечно же, я отказалась. Также мне пришлось попутно объяснить ей, что я вовсе никакой не пограничник, а совершенно здоровый человек. Мое невежество ее возмутило. - Нет уж, сказала она интонацией, с какой профессора обращаются к своим туповатым студентам - ты либо ты психотик, либо невротик, либо пограничник. Четвертого не дано. Это же структура по Мак-Вильямс. Тебе ли этого не знать. – Я не хочу ничего знать. Мне плевать, ответила я. - Я - здоровый человек.

Ну вот и все. Осталась только Ирина. Но она сейчас далеко. Можно позвонить, но это не то. Но, помявшись, все-таки звоню. Как-то так неожиданно, стоя в очереди за рыбой. Приветик. – Привет. - Что делаешь? – Да вот в очереди стою. – А чего там дают? – Да вот рыбы захотелось. – Ой, говорит Ира, и я тоже хочу рыбы. А ты далеко до кассы? – Та да. – Тогда давай помечтаем про рыбу вместе. – Давай. – Мы смеемся и вместе мечтаем про рыбу. Еще что-то говорим. И вдруг я произношу – стоп! Прошу, секундочку… боюсь спугнуть… со мною что-то происходит сейчас… что-то такое … - Какое? – осторожно спрашивает Ирина. – Такое теплое, розовое… - Как это славно - вторит мне Ирина. Какое-то время мы молчим. – На самом деле беда у меня, - наконец-то решаюсь выдавить я. – Рассказывай. – Голос Ирины тут же меняется. Я слышу в нем неподдельную тревогу и мгновенную профессиональную собранность.

Вот кто мой психолог. Только она это может.

Иногда человек позволяет себе роскошь быть насколько уязвимым, что чувствительность его возрастает в разы. И только приобретя такую чувствительность, он, наконец-то, обращается лицом к тому, что его действительно исцеляет. 28.02.2017 © Т.Арт

Пост у ФБ: https://www.facebook.com/groups/817697061673636/permalink/1099945743448765/